Россия и Евросоюз подтвердили, что им друг от друга никуда не деться

Стрельня – место знатное. Петр Первый в свое время задумал создать здесь загородную резиденцию, своего рода «русскую Версалию». В 1720 году началось возведение Большого (Константиновского) дворца. В разные эпохи это здание было великокняжеским владением, детской колонией, санаторием. К 200-летию северной столицы, то есть при Владимире Путине, всё преобразовали в Государственный комплекс «Дворец конгрессов» для использования в церемониальных представительских целях.

Именно здесь, в окрестностях исторической родины ново-старого российского президента, было решено провести 29-й по счёту саммит Россия-Евросоюз, чтобы произвести очередную регулярную сверку часов и инвентаризацию стародавних и новообразованных озабоченностей. Слово «озабоченности», излюбленное дипломатами, было сейчас особенно в ходу.

Первый саммит руководителей Евросоюза и России после второго пришествия Владимира Путина в Кремль не мог, по определению, заслужить титул «судьбоносного». Мешало два обстоятельства.

Во-первых, за минувшие четыре года не удалось не только завершить работу над новой редакцией СПС (Соглашение о партнерстве и сотрудничестве 1997 года, заключенное только на 10 лет, которое после истечения срока действия ежегодно автоматически пролонгируется), но и преодолеть ряд спорных моментов во взаимоотношениях (госплановские методы регулирования энергетики в ЕС в ущерб российским интересам).

Во-вторых, архитекторам единой Европы было потребно выяснить на месте и убедиться воочию, что собой представляет версия Путин-2, и что она сулит – смягчение или ужесточение модели внешней политики РФ.

Если следовать повестке дня, то саммит в Стрельне был посвящен сотрудничеству в сфере энергетики, упрощению визового режима, углублению торгово-экономического сотрудничества в контексте вступления России в ВТО и развитию евразийской интеграции, реализации стратегии «Партнёрство для модернизации». Затрагивались и вопросы международной повестки дня, в частности, ситуация в Северной Африке и на Ближнем Востоке, особенно внутренний конфликт в Сирии.

Как и ожидалось, стороны не пришли к согласию по поводу способов прекращения де-факто вялотекущей гражданской войны в Сирии. Установка ведущих западных держав на безоговорочное отстранение от власти президента Башара Асада не нашла поддержки у Москвы.

И это было не единственное, на что обратили внимание европейские обозреватели, которые скрупулезно пересчитали все саднящие, болевые точки, где стороны были вынуждены «согласиться не соглашаться». Так, информационное агентство Рейтер подчеркивало, что стороны «бодаются по широкому кругу вопросов, от поставок энергоносителей, торговли и доступа на внутренний рынок до прав человека, что затрудняет выработку нового рамочного соглашения». Однако Рейтер признает, что интересы «России и Европы тесно переплетены; Европа сильно зависима от экспорта российских энергоносителей, а Россия жаждет европейских товаров».

На саммите прозвучала знаковая цифра: торговый оборот между РФ и ЕС в 2011 году достиг 394 миллиардов долларов (для сравнения, в 2010 году – около 306 миллиардов). Прирост весомый. Это давало полное право председателю Европейского Совета Херману Ван Ромпею констатировать: «Отношения России с ЕС демонстрируют наилучшую динамику за последние годы». Строго говоря, свои оптимистические оценки ван Ромпей произнес на итоговой пресс-конференции уже вслед за Путиным, заявившим во вступительном слове: «На мой взгляд, шестимесячный период нашего взаимодействия можно вполне оценить со знаком плюс».

Опять же, как ожидалось, не обошлось и без взаимных претензий. С одной стороны, Путин подчеркнул, что «энергетическое сотрудничество – одно из главных направлений нашего взаимодействия в сфере экономики». Но президент назвал неприемлемой практику распространения решений Третьего энергетического пакета «задним числом на те контракты, которые уже были заключены». На это председатель Европейской Комиссии Жозе Мануэл Баррозу заявил: ЕС готов обсуждать «любые озабоченности» России. Тем не менее, он парировал выпад Путина. Третий энергопакет, по его словам, не является дискриминационным, он полностью соответствует международному праву, стимулирует конкуренцию на энергетических рынках, позволяя выходить на них новым игрокам, а также способствует либерализации цен на энергоносители.

Похоже, и это отмечает европейская пресса, энергетика, помимо Сирии, была той конфликтной темой, на которой можно было поскользнуться и смазать хорошее впечатление от обычно беспроблемно завершающихся саммитов. Этого постарались избежать. Но практически все комментаторы обозначили эту злобу дня: президент РФ на встрече с Баррозу и членом Еврокомиссии по энергетике Гюнтером Эттингером выразил неприятие тех положений Третьего энергопакета, которые традиционно именуют «анти-газпромовской клаузулой», то есть особым пунктом, направленным своим острием в главного поставщика природного газа в Европу.

Впрочем, это было не единственной озабоченностью Москвы, которая также подняла вопрос об одностороннем решении Евросоюза распространить с 1 января 2012 года европейскую систему торговли эмиссионными квотами на гражданскую авиацию третьих стран.

Были поименованы и другие камни преткновения на пути полноценного партнерства. Так, расхождение позиций в торгово-экономической сфере, как заявил Владимир Путин, остается «крупным препятствием» на пути к подписанию качественно нового Соглашения. Вместе с тем президент РФ отметил, что на Европу приходится 50% российской торговли, поэтому «мы заинтересованы в том, чтобы ЕС был сильным. Мы не видим проблем в том, чтобы сочетать интеграцию Евразии с развитием наших отношений с ЕС».

Более того, Владимир Путин энергично продвигал свою повестку дня, объяснив собеседникам, что партнеры России по Единому экономическому пространству (ЕЭП) и формируемому Евразийскому Союзу видят себя членами ВТО и участвуют в формировании Таможенного Союза и ЕЭП на принципах ВТО. Москва приветствовала бы, если Евросоюз поддержит Белоруссию и Казахстан во вступлении в ВТО. В ответ Баррозу объявил, что хорошо понимает «амбиции Путина создать зону свободной торговли от Лиссабона до Владивостока», однако прежде нужно договориться о базовом документе РФ-ЕС.

Судя по всему, глава российского государства против такого размеренного подхода не возражал и даже выразил надежду (или даже уверенность), что такое соглашение будет готово к подписанию через полтора – два года. Вот только Путин оговорил его появление на свет одним немаловажным условием: соглашение должно быть лишено «идеологических стереотипов».

Кстати, о стереотипах. Переход к безвизовому режиму для граждан России и Евросоюза протекает медленно. Президент РФ подчеркнул, что «подлинное партнерство невозможно, пока существуют визовые барьеры». По его словам, «существующие визовые барьеры – это тормоз для развития гуманитарных контактов и развития экономики».

В комментарии к визовому разделу переговоров в Стрельне британская «Дейли мейл», относящаяся к разряду бульварных изданий (что несколько девальвирует всё ею сказанное), утверждала, что в открытии границ таится угроза для бывшей метрополии. «В Британии уже осели 400 тысяч русских, и опасность состоит в том, что сюда хлынут мигранты в поисках работы и в расчете на социальные пособия, потянется криминал и мафиози, а также шпионы».

На фоне этого стереотипизированного мышления ободряющие слова Путина в адрес руководителей Евросоюза смотрелись выигрышно. «Мы надеемся, что нашим коллегам в Евросоюзе удастся справиться с сегодняшними трудностями… настрой у наших европейских коллег очень боевой, подход в высшей степени профессиональный, говорю это с полным знанием дела, и нас это убеждает в том, что это не пустые слова, а действительно выстроенная, осознанная политика». Москва еще раз дала понять, что не злорадствует по поводу европейских кризисных пертурбаций, а напротив, сочувствует и даже готова помочь. «Мы готовы содействовать этому процессу (преодоления кризисных явлений) всячески, – заявил Путин. – Потому что мы в этом заинтересованы».

Что же в сухом остатке? Фактически предварительное условие для дальнейшего прогресса в двусторонних отношениях, озвученное президентом РФ: отказаться от стереотипов и руководствоваться прагматичными соображениями. То же агентство Рейтер, сославшись на неназванного западного дипломата, сочло это требование «частью нового бескомпромиссного подхода в переговорах с Западом, который отчаянно нуждается в экономической поддержке со стороны России».

Тем не менее, несмотря на отсутствие конкретных результатов и расхождения сторон по широкому кругу вопросов (Третий энергопакет, скорая отмена виз, Сирия и т.д.), саммит завершился на положительной ноте: подтверждена «приоритетность российско-европейского стратегического партнерства». И это снимает часть «озабоченностей».